Гостиница в столице обошлась мне... в два евро. Оставил вещи в комнате с замком, который можно открыть зубочисткой, и
отправился на поиски мотика. Забегая вперед, скажу то, что характеризует местных по части приличия и законопослушания. Во
время поездки я часто и надолго оставлял мотоцикл с прикрепленным к нему багажом на улицах разных селений (а пару раз еще
и забывал ключи в замке зажигания!), но ни разу ничего не пропало!.. Пройдя по спокойным, совсем нестоличным с виду улочкам
со множеством аккуратных ресторанчиков и магазинчиков, увидел не сколько «Хонд» с табличками «For rent». Среди них и искомый
аппарат. Улыбчивая лаоска назначила цену за прокат - 900 бат в день (в перерасчете на тайскую валюту, а на наши - около
700 руб.). В три раза дороже, чем Таиланде! Но ведь это Восток - надо сбивать цену. Торговались долго. Оппонент позвал
подмогу: я познакомился с ее мужем, хозяином мастерской. Цена упала до 650 бат (500 руб.). То есть прокат в течение 27
дней стоил около 14 000 руб. Деньги пришлось заплатить вперед. Не жалко: хозяин выкатил другой мотоцикл, не с «витрины» -
в идеальном состоянии и на новой резине. В залог попросил загранпаспорт. Я долго сопротивлялся - не в наших традициях
расставаться с документом. Можно, говорит, без паспорта, но тогда оставь 1500 баксов. Таких денег у меня не было. После
его уверений, что все будет ОК, пришлось-таки выложить документ. С собой у меня осталась только его ксерокопия. Ее потом
несколько раз просили предъявлять в приграничных зонах. Ничего, проходило...
Договорились, что заберу мотоцикл завтра. Пока же хозяин мастерской любезно предложил попользоваться его велосипедом. На
нем я и отправился менять евро на кипы - местную валюту. За 100 евро я получил толстую пачку местных банкнот (курс: 1 евро =
13 000 кип). С кипой... кип чувствуешь себя уверенно. Чтобы проиллюстрировать разброс цен, назову: бутылка знаменитого
Lao Beer стоит в среднем 8000 кип, литр бензина - 10 000 - 12 000 кип.
На улицах Вьентьяна трафика почти нет, людей мало. Обстановка - как в провинциальном курортном городке. Повсюду за столиками,
потягивая пиво, сидят туристы и местные. Жители города сдержанны по отношению к иностранцам: официанты в кафе не стоят
над душой в ожидании чаевых, таксисты не пристают на каждом углу, а торговцы в лавках не изощряются в надежде продать
какую-нибудь чепуху по тройной цене. Ведут себя спокойно и с достоинством, чем напоминают японцев. Мне показалось, что
лаосцы не то чтобы немеркантильны - в туристах они видят не только источник дохода, но где-то просто людей, а потому в
большинстве случаев идут на уступки, не пытаются «выжать» вас до конца.
На следующий день, прикрепив к мотоциклу небольшой по размерам, но довольно тяжелый непромокаемый рюкзак, выдвинулся в
сторону Вангвьенга. Ехал не торопясь, то и дело сворачивал на примыкающие грунтовые дороги. Генеральное направление -
север и северо-запад Лаоса. Судя по картам (довольно посредственным, но лучших достать не смог), именно там самые
труднодоступные районы с дорогами без асфальта. Из экипировки на мне высокие горные ботинки, легкий, постоянно съезжающий
на затылок шлем и непромокаемая куртка. С собой взял навигатор, фотокамеру, монопод, компьютер, спальник и гамак. На
руле закрепил карту, которую «заламинировал» прозрачным скотчем.
Honda показал себя довольно милым мотоциклом с очень тяговитым, хотя и работающим в узком диапазоне оборотов двигателем.
Руль легкий, рычаг сцепления (с большим ходом) выжимался свободно. Приемлемые для условий езды по асфальту тормоза,
низкий расход топлива. Незначительные вибрации и жесткое на кручение шасси - все это на хороших дорогах превращает
управление в приятный процесс. Но вскоре слишком глубокая - типично кроссовая посадка с высоко поднятыми коленями стала
утомлять: даже на асфальте приходилось подолгу ехать стоя (за что однажды меня пожурил полицейский). Двигатель тянул
как лебедка, но мотоцикл ускорялся медленно. По-видимому, это расплата за высокий крутящий момент, равномерно распределенный
во всем диапазоне оборотов. Все-таки 250 «кубов» мало для такого рода путешествий, и кто-то, подозреваю, в моей ситуации
назвал бы машину «тупой». В целом же я остался доволен совокупностью характеристик, тем более, что ехать почти все время
пришлось довольно медленно.
А между тем, чем дальше, тем расстояния между населенными пунктами увеличивались. Я двигался по узкой петляющей дороге с
асфальтовым покрытием. В сотне километров от столицы показались холмы, поросшие густыми джунглями, меж которыми петляли
многочисленные мелкие каменистые реки. Жара - под 40°, влажность. Поэтому с удовольствием сворачивал на узкие дорожки
вдоль речек - искал, где бы искупаться.
Иногда на протяжении многих километров дорога превращалась в подобие триальной трассы. Но Honda отлично чувствовал себя
здесь, на узких тропинках, и с завидным упорством карабкался на любые подъемы. Постоянно мешал высоко закрепленный груз -
с ним тяжело балансировать на низкой скорости, и из-за этого я раза три падал на каменистых подъемах. А закрепить его
по-другому невозможно.
Дорогу осложняли многочисленные переправы и броды. Так что тем, кто соберется в эти края, советую обязательно герметично
упаковывать багаж и документы. Преграды я форсировал на довольно высокой скорости с максимально разгруженным передним
колесом - иначе мотоцикл сносило течением на скользких округлых камнях, а я летел в воду. Хотя «ванны» в такую жару
были кстати... Большинство проселочных дорог - глинистые, частью они усыпаны крупными камнями. Но свойственная этой
местности красная глиняная пыль, похожая на жирную сажу, не досаждает - она тяжелая, поэтому поднимается в воздух невысоко.
В сумерках въехал в Ванг Вьенг (Vang Vieng). Поиск ночлега в темноте - занятие неблагодарное: вокруг ничего не видно.
А утренняя картина может удивить. Так было и в этот раз: я проснулся в бамбуковом домике на берегу небольшой реки, в
центре молодежной тусовки. Отовсюду неслись звуки музыки. Все это сильно напомнило развеселый Гоа, только в меньших
масштабах. Городок оказался очень дорогим по расходам для туриста, но скучным, ориентированным на бесконечное изнурительное
веселье. К тому же летали тучи комаров и прочей кусачей твари.
Два дня исследовал окрестности. Набрел на дорогу, уводящую вверх, в горные джунгли. Проехал по ней около 20 км с постоянным
набором высоты - и так до отметки 1460 м. Местами уклон становился радикальным, и мотоцикл тянул на пределе своих
возможностей. Но двигатель не перегревался. Я остановился у края глубокой расщелины: внизу росли огромные деревья, их
верхушки доходили почти до того места, где я стоял. Из недр ярко-зеленой массы доносились крики диких животных. Опасаясь,
что стану чьим-либо обедом, скоренько вернулся в город.
Далее путь лежал в сторону Луанг Пра-банга (Luang Prabang). Мотик «ел» не более 3,5 л горючего на 100 км, так что бака
хватало почти на 400 км. Горки «подрастали» все выше и теснились ближе друг к другу, и стало попрохладнее. В воздухе висел
дым от пожаров - их устраивали местные, чтобы отвоевать у джунглей землю под посевы. Вскоре дорога перешла в разряд горных,
лишь иногда спускалась вниз, к речкам. На берегах - молодежь в мокрой одежде, с масками и маленькими острогами. В плетеных
корзинках несли копошащиеся деликатесы: крабов, улиток, жуков и водяных клопов. Из джунглей группами на дорогу выходили
охотники, вооруженные «калашами» и американскими автоматическими винтовками. Выглядели они колоритно и походили на
партизан - на лицах многих глубокие шрамы. Вели себя дружелюбно, позволяли фотографировать.
Повстречал велосипедиста из Германии, познакомились. Вместе поискали, где бы переночевать. Мне показалось, что он парень
опытный, но на привале выяснилось, что немец не способен разжечь костер, а в его багаже не нашлось кружки! Мастер
велосипеда признался: это его первое путешествие... Спали мы в гамаках, подвешенных под навесом из соломы. Такие навесы
встретишь везде, где есть сельские поля, так что ночлег в близлежащих окрестностях тебе обеспечен.
Наутро договорились встретиться в Луанг Прабанге - до него 120 км. Пока велосипедист стремительно терял вес на подъемах,
я исследовал тропинки и грунтовки, отходящие от основной дороги. Запомнилась одна дорожка: она, красиво петляя, уходила
далеко в сторону и терялась в горном лесу. Разглядел, как она проходит через несколько поселков, ярко подсвеченных желтым
солнцем и расположенных на высоте 1200-1300 м. Потянуло прокатиться в ту сторону, но через 12 км жесткого триала оставил
затею. Приходилось брать «ходом» все больше и больше песчаных промоин и крутых подъемов - исследование грозило превратиться
в попытку самоубийства...
Луанг Прабанг был столицей Лаоса до 1545 года. Город охраняется ЮНЕСКО как часть мирового культурного наследия. Он расположен
в долине реки Меконг и окружен со всех сторон невысокими горами, его украшают древние буддистские монастыри. Здесь во
всем ощущается влияние французской культуры - в течение многих лет французы жили в нем как колонизаторы. По улицам
бродят многочисленные туристы, прилетевшие сюда отпраздновать Новый год по лаосскому календарю. В центре бывшей столицы,
на высоком холме возвышается буддийский храм, а еще стоит лафет от советской зенитки. Я забрался на него в надежде
запечатлеть окрестности, но сквозь густой дым, окутавший город, едва разглядел Меконг... А вечером узнал, что мой
немецкий велосипедист лежит в больнице с солнечными ожогами и кишечной инфекцией.
...И дальше на север, в сторону города Удом Ксай (Oudom Xai). Дорога долго шла вдоль большой реки Нам Оу, впадавшей в
Меконг. Заметив внизу, на берегу, скопление чем-то занятого народа, спустился к воде. Оказалось, это старатели, они
добывали золото весьма экзотичным способом. Один надевал маску, закреплял на ней шланг, идущий от компрессора (каким
обычно накачивают шины), хватал мешок и по веревке спускался в глубину быстрого потока. Всплывал он минут через десять
с мешком, полным донного грунта. Другие члены «бригады» породу тщательно промывали и складывали крупинки золота в
железную банку...
В деревнях продавались арбузы - ими можно утолить жажду. Один арбуз здесь стоит в четыре раза дешевле банки кока-колы!
А во сколько раз полезнее!.. Дорога опять запетляла среди гор. Стали попадаться деревни, их жители одеты в традиционные
для северных племен одежды. Повстречал путешественников, опять-таки из Германии - мужа с женой, они двигались на двух
загруженных под завязку Yamaha TT600. Рассказали, что отмахали уже 22 000 км. С них градом катился пот - немцы
экипировались весьма основательно: тяжелые кроссовые сапоги, кожаные штаны и куртки, шлемы с очками... К ночи,
окончательно запутавшись в примыкающих дорогах, я остановился в какой-то гостинице со стенами из фанеры. Минут сорок
на пальцах объяснял владельцу, что на ужин съел бы рыбу и запил ее пивом. Надо сказать, языковой барьер в Лаосе
преодолеть трудно - здесь практически никто не говорит по-английски, а если и повезет встретить хоть как-то владеющего
английским, то облегчения не почувствуешь: лаосское произношение столь специфично, что, проговаривая местным название
какого-нибудь населенного пункта, считанного с написанного латинскими буквами, в ответ услышишь: «Бо као джай!» -
«Не понимаю!». Даже если в момент разговора находишься в нем самом.
Из утреннего общения выяснил, что до города я не дотянул пяти километров!.. Удом Ксай расположен в горной долине и
состоит из унылых цементных строений вдоль двух асфальтовых улиц. Более четверти населения - китайцы: во время
индокитайской войны он служил базой для воинов Поднебесной... В местной мотомастерской механики обедали в облаке
аэрозоля от покрасочного пистолета. Подтянули и смазали цепь - и я выдвинулся дальше.
Следующая цель - провинция Пхонг-сали (Phongsali). В ней расположились несколько лесных заповедников. Они примечательны
не только удивительной растительностью и живностью, но и тем, что на их территории есть дороги, обозначенные как
«непригодные для транспорта в сезон дождей». Это наиболее удаленная северная провинция, здесь проживает более 24
этнических групп и племен. У реки, вдоль которой извивалась узкая полоска асфальта, что-то собирали несколько женщин
в красивых национальных костюмах. Головные уборы каждой богато расшиты серебряными украшениями. В этих местах мужчины
одеваются совсем просто, женщины же наряжаются так, будто собрались на карнавал! Я, было, попытался приблизиться,
чтобы их сфотографировать, но они зашвыряли меня камнями.
Скоро деревни вообще исчезли из виду, однако я повстречал на обочине дороги несколько обнаженных по пояс женщин -
коренных жительниц джунглей. Они сушили на кострах какую-то траву. В жарком дымном мареве с силой стряхивали просушенные
на огне снопы о землю, при этом громко хохотали и, догадывался, отпускали в мой адрес шутки. Своей наготы «красотки»
совершенно не стеснялись и не пытались прикрыться. Я провел в их обществе около часа, не до светских бесед - пытался
хоть что-то объяснить. Но языковой барьер непреодолим! Перед камерой же позировали охотно... Потом я часто встречал
аборигенов именно на дороге: они, используя дорожное полотно как удобную площадку, распиливали деревья, плели
корзины, сортировали грибы и корешки...
По впечатанным в глину камням двигаться утомительно. Типично кроссовая настройка подвески, рассчитанная на жесткие
удары, не годилась для мелких неровностей - приходилось снижать давление в шинах, чтобы компенсировать жуткую тряску.
От тряски в ноутбуке открутились микровинты, а рюкзак протерся в нескольких местах.
В одном из городков я встретил говорящего по-русски директора школы - он учился в Москве во времена СССР. Пригласил
к себе отведать лаосскую рисовую самогонку. Я попросил показать на карте, где находятся деревни народности ака.
Когда добрался в места их обитания, меня окружила толпа галдящих детей, женщин и старух, мне протягивали самодельные
игрушки, серебряные французские монеты XIX века, бусы...
В Пхонгсали прохладно даже в самое жаркое время года. Здесь я впервые надел куртку. Обкатав за день все окрестности,
развернулся на восток. Возвращался той же дорогой, через джунгли, и даже здесь, в местах с обширной тенью меня чуть
не хватил тепловой удар - температура поднялась до +40°. Пришлось остановиться, и я просидел в маленькой речке до
четырех часов дня. Наученный этим горьким опытом, вообще перестал перемещаться в промежутке с полудня до трех часов,
в самое пекло.
В провинциальном городке Луанг Намта (Luang Namtha), в котором одна-единственная улица, я нашел скоростной Интернет.
Здравствуй, цивилизация! По счастливой случайности в местной гостинице познакомился с женщиной-этнографом из
правительства Лаоса. Когда-то она училась в СССР и потому сносно говорила по-русски. Искренне обрадовавшись встрече,
исполнила несколько песен из репертуара Наташи Королевой. И поинтересовалась: нет ли у меня с собой черного хлеба?
Вот что надо сюда везти на «сувениры»!.. Этнограф исследовала влияние цивилизации на ранее изолированные племена.
От нее узнал: поблизости есть два поселка, населенных ака, но добраться до них совсем непросто.
Руководствуясь полученными инструкциями, на следующий день я принялся искать начало пути, ведущего в горные джунгли.
Дорога оказалась крайне сложной - и пришлось вернуться. На другое утро, заправив полный бак и захватив про запас
10 литров бензина, я снова отправился искать деревни. По дороге наткнулся на площадку, где работала новенькая
строительная техника - пробивала путь в джунглях. Мне рассказали, что Америка хочет остановить местное производство
опиума, вот все это и оплачивает. А между тем значительная часть направленных сюда денег оседает в карманах
местных коррумпированных чиновников.
...Через 40 км въехал-таки в какую-то деревню. Повсюду гуляли волы и маленькие черные свиньи. Из жителей застал
только высушенных временем и солнцем древних дедуль, остальные жители селения, надо понимать, добывали пропитание в
джунглях. Эта деревня - самое высокое место, на которое я забрался за все путешествие: 1880 м...
Глиняной пылью стал забиваться бумажный воздушный фильтр. Мотоцикл с такой кубатурой весьма чувствителен к содержанию
кислорода в воздухе, и при засоренном фильтре, если бы взобрался выше полутора тысяч метров над уровнем моря,
движок вообще перестает работать. Продуть фильтр не получилось - от высокой влажности глина буквально спеклась
на его поверхности. Что ж, промыл в бензине. После чего прослужил он недолго - позволил лишь вернуться обратно в столицу.
Еще через 14 км - деревня Мы То Као (как пишется латиницей, не знаю: название только слышал от местных, на картах
селение не указано). В ней что-то около 20 деревянных домов, крытых соломой. Вокруг бегают собаки, кудахчут куры
и копошатся хрюшки. В деревне расположился штаб германской гуманитарной группы, в ней три сотрудника. Они учат
местных выжимать масло из семян сезама, приготовлять корм для свиней и домашней птицы... А еще их задача -
адаптировать аборигенов к кока-коле, жевательным резинкам и сотовой связи. Я же считаю, что они делают это из
чисто корыстных целей. Ведь разрушается веками установленный здесь уклад жизни, губительному воздействию подвергается
экосистема в целом. В оправдание немцы заявили, что аборигенам не хватает еды. Ага, конечно: да она кругом растет
и свободно гуляет в джунглях, и в огромных количествах. При мне местные поймали змею, зажарили ее со срезанными
побегами бамбука и, угостив меня, отлично позавтракали! За все время поездки, куда бы ни забрался вглушь, не
увидел ни одного измученного голодом человека - видел лишь упитанных детей, которые с жизнерадостным визгом
носились по деревням. И это их, несчастных-изголодавшихся, хотят насытить газировкой и жвачкой?.. Должен сказать,
ни один из трех участников гуманитарной группы не захотел попасть в кадр. С чего бы это? И вообще, они скорее
походили на разведотряд, выясняющий, чем можно поживиться в сказочно богатых джунглях Лаоса.
Как бы то ни бьио, я решил остановиться в этой деревне и использовать ее как базу - выезжать из нее в окрестности.
Оставив рюкзак и канистру, утром налегке отправился в поселок Локу (Loku). По пути свернул в какую-то деревню.
И что увидел! Местные возили дрова на тележках с каменными (!) колесами... Еще через 15 км выехал к старому мосту
через речку, у него встретил двух очень красивых женщин в традиционных синих костюмах, усыпанных серебром. Одна
разгуливала по пояс обнаженной. С матронами были дети, а немного погодя подошел, я так думаю, муж одной из них.
На голове - кепка, фасоном как у Ленина, одет в щегольские галифе, а на поясе болтались кинжал и мачете в деревянных
ножнах. По-военному подтянутый, он чем-то напомнил казака. Меня запросто пригласили присесть с ними, угостили
рисом и какими-то овощами, выложенными на большом зеленом листе... Проехал дальше - наткнулся на покрытую мохом
древнюю буддийскую ступу. Пока ее рассматривал, мимо прошли молодые монахи в оранжевых одеждах.
В тот день до цели не добрался - пришлось к ночи вернуться в Мы То Као, а назавтра повторил поход в Локу. По пути
подобрал какого-то парня, ее жителя. Honda буквально захлебывалась на подъемах - из-за того, что был забит фильтр,
и из-за нежданной нагрузки в виде пассажира. В деревне мое появление вызвало удивление: гости здесь - редкость.
Ее жители не похожи на коренных лаосцев. Здесь, у самой границы с Китаем, особенно заметно влияние Поднебесной:
местные носят характерные косички и бородки, у них более острые, монголоидные черты лица... Парень, которого я
подбросил, как только мы добрались, тут же развел кипучую деятельность - всем представил меня в лучшем виде. И
меня пригласили в дом. Стояла жара, и деревня, расположенная на склоне горы, прожаривалась в лучах застрявшего в
зените солнца. Мне подливали рисовый самогон, а он моментально испарялся из организма, будто его плескали на
горячую сковороду. После ужина, по местной традиции, мне сделали массаж ног. Но за все радости жизни просили денег.
Я откупался мелкими купюрами.
Переночевал здесь же, в Локу, и вернулся в Мы То Као. Возвращение проходило непросто - всю ночь шел ливень. Это
признак того, что наступал сезон дождей. Утром захотел еще раз подъехать к мосту, но дорогу развезло так, что, упав
пару раз в лужи, наполненные глиняной сметаной, я застрял перед безобидным с виду подъемом. Протектор мгновенно
забился, и я попытался втолкать мотик в горку, однако мы тут же соскользнули в грязь. Все эти усугубившиеся
трудности я воспринял как намек: пора убираться восвояси. Собрал вещи, попрощался с гостеприимными жителями и
с черепашьей скоростью двинул обратно, к асфальту. Только поздно вечером, прибыв в Луанг Намта, долго и с трудом
отмывал глину с себя и мотоцикла...
В Луанг Прабанге пришлось спасать фотокамеру от потоков воды. Но на сей раз не дождевой: местные, а вместе с
ними туристы праздновали наступление Нового года и, соблюдая традиционный ритуал, низвергали друг на друга ливни -
из водяных пистолетов, ведер, ковшей, шлангов. По улицам разъезжали автомобили, набитые лаосцами в мокрых до
нитки карнавальных костюмах... Последний город, куда я хотел добраться - Пхонсаван (Phonsavan). Он сильно пострадал
во время так называемой Тайной войны США с Лаосом в 1964-1973 гг. Менее чем за десять лет американцы сбросили на
страну свыше 2,5 миллионов тонн взрывчатых веществ, выходит, приблизительно по 500 кг на каждого жителя. Таким образом
Соединенные Штаты хотели предотвратить распространение коммунизма в этом регионе. Армия США в этой стране действовала
секретно, поскольку кроме международного права, нарушались и законы Штатов. По сей день в Лаосе существуют закрытые -
потому что неразминированные - зоны, ежегодно от неразорвавшихся в ту войну, но взорвавшихся сейчас бомб гибнет по
десятку мирных жителей.
Но Пхонгсаван знаменит еще и своей Долиной Кувшинов. По мнению ученых, эти гигантские кувшины изготовлены
1500-2000 лет назад древним народом, проживавшим в Юго-Восточной Азии. Культура его остается совершенно неизученной.
Предполагают, что кувшины использовали либо как похоронные урны, либо для хранения воды. Лаосские же легенды гласят,
что в этой долине жили великаны. По другой версии, король Кхунг Чынг, древний правитель, одержав победу над врагами,
повелел изготовить огромные кувшины, чтобы приготовить в них для воинов-победителей рисовое вино. Если учесть, что
некоторые кувшины высотой выше человеческого роста и их было великое множество, вина действительно хватило бы на
большую армию. Я склонен поверить последней легенде. По дороге назад, во Вьентьян, дожди становились все интенсивнее,
и мотоцикл мотало на раскисшей глине. Я въехал в дремучие джунгли с высоченными деревьями. Здесь появились тяжело
груженные лесовозы и слоны, таскающие бревна. Некоторые грузовики намертво засели в глиняных колеях...
Хозяин прокатной конторы не стал придираться к состоянию мотоцикла, более того, даже не взглянул на него. Когда я
пожаловался на то, что подвел воздушный фильтр, он... продемонстрировал мне поролоновый: оказывается, у него
был и такой. А я-то мучился!
Что осталось за спиной? Общий пробег - 4150 км, из них примерно 2500 - по дорогам с асфальтовым покрытием.
«На еду, проживание, бензин и мелкие покупки я потратил сумму, эквивалентную 530 евро. Полностью заездил почти
новую в начале путешествия цепь. Из-нос задней покрышки - 70%. Расход топлива колебался в пределах 3,2-4 литра
на 100 км. Расход масла близок к нулю. От вибрации открутились и потерялись винты подрамника. При падении слегка замял бак.
Honda XR250 Baja - надежный мотоцикл с низким расходом топлива. Но для дорожного дальнобоя не лучший: передвигаться
на большие расстояния мешает посадка (она напрочь лишает комфорта) и жесткие настройки подвесок, не отрабатывающие
мелкие неровности. Другое дело, на тропинках и подъемах Baja исключительно хорош. А для условий езды, схожих с теми,
с какими я столкнулся в Лаосе, и водителя весом до 85 кг и ростом 180 см это аппарат - лучше не придумаешь.
